Сайт адвоката Савостьяновой О.Н. :: Публикации

Политический режим и поддерживаемое им государство – СССР – прекратили свое существование в 1991 г. Отказ российского общества от коммунизма повлек за собой наступление эпохи свободы слова и печати. В этих условиях частная жизнь публичных лиц особенно подвергается всесторонней и не всегда объективной критике, зачастую становясь выгодным товаром для определенных кругов средств массовой информации. Думаю, что многие со мной согласятся, что на страницах наших журналов и газет все чаще вместо конструктивной  критики  деятельности  чиновников, мы встречаем информацию о его частной жизни, при этом, изложенную в оскорбительной манере, не имеющую ничего общего с аргументированной оценкой работы должностного  лица. 

В действующем отечественном законодательстве предусмотрены соответствующие средства защиты чести, достоинства и деловой репутации государственных должностных лиц, политических деятелей лиц, такие как: опровержение сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию; наряду с опровержением опубликование своего ответа в тех же средствах массовой информации; признание распространенных сведений не соответствующими действительности, компенсация морального вредя (статья 152 Гражданского кодекса РФ (далее – ГК РФ)).

Вместе с тем, в стремлении привести условия функционирования СМИ в соответствие с мировыми стандартами Верховный Суд РФ предписал судам при разрешении споров о защите чести, достоинства и деловой репутации руководствоваться не только нормами российского законодательства (статьей 152 Гражданского кодекса Российской Федерации), но и в силу статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" учитывать правовую позицию Европейского Суда по правам человека, выраженную в его постановлениях и касающуюся вопросов толкования и применения данной Конвенции (прежде всего статьи 10), имея при этом в виду, что используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в статье 152  Гражданского кодекса Российской Федерации.

В частности, одним из международных актов, наиболее часто применяемым судами при разрешении споров по данной категории дел, является Декларация о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации. Согласно положениям статей 3 и 4 Декларации политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий.  

Таким образом, предполагается, что в отношении государственных служащих, действующих в официальном качестве, как и политиков, рамки допустимой критики значительно шире, чем в отношении частных лиц.

Вместе с тем, в преамбуле указанного постановления ВС РФ подчеркнул, что свобода распространения информации должна быть сопряжена с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, общественного порядка, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально и др., что соответствует положениям статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Как справедливо заметил судья Курского областного суда, к.ю.н. Н. Колоколов с одной стороны в законодательстве закреплено ничем не ограниченное право личности на свободу слова и на получение информации, а с другой стороны – о сужении этого права до некоторых устанавливаемых в законе пределов. Однако, именно непостоянство и несовершенство этих ограничений, а также наличие у распространителей сведений желания (по различным причинам) преодолеть барьеры общепринятой цензуры, а то и просто их игнорировать приводит к социальным конфликтам, которые иногда разрастаются до уровня информационных войн.

Важный и актуальный вопрос: "как добиться в каждом конкретном случае, чтобы требования защиты чести и доброго имени не противоречили интересам свободной дискуссии по политическим проблемам в демократическом обществе?" стал предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ в 1995 г. В связи с этим КС отметил, что в условиях активных политических предвыборных кампаний приобретают особое практическое значение судебная власть, поэтому именно суду, при рассмотрении в судах общей юрисдикции дел о защите чести и достоинства, надлежит решить, укладываются ли рассматриваемые сведения в рамки политической дискуссии, как ограничить распространение недостоверной фактической информации от политических оценок и возможно ли их опровержение по суду. Наряду с этим КС высказался, что суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечивать должное равновесие при использовании конституционных прав на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и свободу слова - с другой.

Таким образом, именно в компетенции суда находится оценка сведений, опубликованных в СМИ в отношении политика или государственного должностного лица на предмет их достоверности, а также допустимых пределов критики. При этом, суды обязаны выяснять вопрос о том, имеет ли место злоупотребление свободой массовой информации, учитывать не только использованные в статье, теле- или радиопрограмме слова и выражения (формулировки), но и контекст, в котором они были сделаны (в частности, каковы цель, жанр и стиль статьи, программы либо их соответствующей части, можно ли расценивать их как выражение мнения в сфере политических дискуссий или как привлечение внимания к обсуждению общественно значимых вопросов, основаны ли статья, программа или материал на интервью, и каково отношение интервьюера и (или) представителей редакции средства массовой информации к высказанным мнениям, суждениям, утверждениям), а также учитывать общественно-политическую обстановку в стране в целом или в отдельной ее части (в зависимости от региона распространения данного средства массовой информации).

Однако отсутствие традиций в разрешении дел данной категории и недостаточность законодательного урегулирования в этой сфере вылилось в противоречивость судебной практики. По мнению Н. Колоколова проблемы диффамации, или, как принято у нас говорить, посягательства на личную жизнь, честь, достоинство и деловую репутацию, для отечественного судопроизводства дело все еще новое, поскольку в течение семидесяти лет КПСС принадлежало монопольное право на дозирование сведений для народа.

Как представляется, судами не всегда обеспечивается необходимый баланс между правом на свободу слова и правом на защиту чести и достоинства. В свою очередь, это открывает простор для распространения заинтересованными лицами под видом критики (например, с целью повлиять на мнение избирателей или с целью отстранения  чиновника от должности) в СМИ лжи и клеветы в отношении политического оппонента или неугодного чиновника. При этом, "заказными" журналистами в целях выставления "жертвы" в нелицеприятном свете используются любые приемы  вплоть до огульных обвинений в уголовных преступлениях. Причем делается это настолько профессионально, что суд, действующий в строго очерченных законодателем рамках, не всегда имеет реальную возможность привлечь автора к гражданско-правовой или административной ответственности.

Можно привести тому пример. В газете "Молва" в статье "Мы вас уважаем, но деньги надо вернуть", повествующей о деятельности  одного из партийных лидеров сообщалось о махинациях последнего с денежными средствами (сотнями тысяч рублей) из партийной казны, посредством заключения договоров фиктивной аренды. Как отмечалось, данный факт был обнаружен в ходе приема бухгалтерских документов новым аппаратом регионального отделения. При этом указанные сведения излагались автором статьи не в форме прямого утверждения, а с использованием частицы "якобы", что дало основание суду, даже при всей бездоказательственности изложенных фактов (поскольку данные бухгалтерской отчетности так и не были предоставлены суду) отказать в иске политику, пытавшемуся  добиться их опровержения. Как указал суд в резолютивной части решения, при изложении указанных сведений употребляется вводное слово "якобы", что само по себе не может являться утверждением.

Вообще, подчеркивает С.Г. Певницкий, случаи умышленного вредоносного злоупотребления правом весьма трудно устанавливаются.

В связи с этим, истцам по делам о диффамации можно посоветовать  для установления содержательно-смысловой направленности спорных текстов на предмет того,  затрагивают ли они охраняемые законом права и интересы истца, в частности его деловую репутацию, а также для установления обстоятельства того, является ли лексика, высказанная ответчиком в суждениях оскорбительной для истца и др. прибегать к лингвистической экспертизе, которая в силу статьи 79 Гражданского процессуального кодекса РФ может быть назначена судом как по ходатайству истца или по собственной инициативе.

Журналистами применяются и другие хитроумные трюки, которые ни как иначе как произволом не назовешь. Как пишет Н. Колоколов,  здесь уместна любая интрига, например, если у губернатора маленький домик, то в популярной местной газете публикуется фото пяти коттеджей, и читателю предлагается самому догадаться, а каком коттедже живет их избранник. Обычно это связано с приближением к очередным выборам. 

Я не защищаю чиновников. Однако способы привлечения их к ответственности, в случае совершения должностных преступлений, должны быть законными, а обвинения в их адрес – основанными на конкретных доказательствах. Подобные же бездоказательственные провокации, если их не пресекать путем применения к авторам таких статей строгих санкций, ведут к информационному беспределу. К сожалению, пока в нашей стране складывается обратная ситуация: бездействие правоохранительных органов компенсируется изобилием ничем неконтролируемой желтой прессы, что создает социальные, культурные и правовые проблемы в жизни российского общества.

Получается, что при желании в СМИ совершенно безнаказанно можно бросить тень на любого человека даже с безупречной репутацией. Можно с совершенной уверенностью утверждать, что пока средства защиты от информационного произвола носят у нас чисто декларативный характер.

Идея свободы слова и печати, овладев умами масс, как пишет Н. Колоколов, иногда приобретает материальную и часто разрушительную силу, а поэтому из блага превращается в страшное зло, так как бесконтрольное использование информации может нанести непоправимый урон репутации лица, государственной безопасности, общественному порядку, нравственности населения.

На необходимость более четкого законодательного регулирования в указанной сфере обращалось внимание многих правоведов. Так, С.Г. Певницкий считает, что законодатель, а особенно высшие судебные органы своими разъяснениями могли бы внести более четкие дефиниции в данной отрасли, определить относимость критерия доказуемости к оценочным высказываниям, а также дать ориентиры установления размера компенсации понесенного морального вреда.

Между тем, сфера правового регулирования дел о диффамации находится у нас все еще в стадии зачаточного развития. Как думается, наше желание во всем соответствовать западным стандартам, не всегда оправдано, важно учитывать особенности национального менталитета. Пора закончить игры в демократию и законодательно установить хоть какие-то критерии цензуры, что будет способствовать формированию основ нравственно здорового гражданского общества.

Россия, после того, как был положен конец гегемонии коммунистической идеологии и отвоевана свобода мысли и слова, теперь нуждается в построении подлинной демократии и правового государства, существование которых невозможны без реального обеспечения со стороны государства продекларированного в Конституции РФ  права каждого гражданина на защиту своего доброго имени и деловой репутации в суде.

Источники:

1.    Конвенция о защите прав человека и основных свобод ETS N 005 (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.). Ратифицирована Российской Федерацией Федеральным закономот 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ.

2.  Декларация о свободе политической дискуссии в средствах массовой информации (принята Комитетом Министров Совета Европы 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров на уровне постоянных представителей).

3.    Часть первая Гражданского кодекса Российской Федерации от 30 ноября 1994 г. N 51-Ф3 // введена в действие с 1 января 1995 г. Федеральным законом от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ // Российская газета. 1994.  N 238-239. 8 дек.

4.  Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ // Российская газета. 2002. N 220. 20 ноября.

5.   Определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. N 69-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Козырева Андрея Владимировича" // Российская газета. 1995. N 226. 22 ноября.

6.    Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 г. N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц" // Российская газета. 2005.  N 50. 15 марта.

7.     Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. N 16 "О практике применения судами Закона Российской Федерации "О средствах массовой информации" // Российская газета. 2010. N 132. 18 июня.

8.  Решение Октябрьского районного суда г. Владимира от 31 августа 2011 г. по делу N 2-1491/2011 // СПС Гарант.

9.  Колоколов Н. Злые языки – страшнее пистолета. Проблемы судебной защиты чести, достоинства и деловой репутации и права граждан на невмешательство в их личную жизнь нуждаются в скорейшем законодательном разрешении // Российский судья. – М.: Юрист, 2002, № 3. – С. 23-36.

10. Певницкий С.Г. Защита чести, достоинства и деловой репутации: соотношение с правом на свободу слова и свободу выражения мнения. Правовая позиция Европейского суда по правам человека // Российский судья. – М.: Юрист, 2004, № 5. – С. 28-31.